Из записей самого Стевена  узнаём, что у деревни Никита, выше «разорённой» деревни Магарач, 12 августа 1812г. были заложены фундаменты первых 2х домов; 13 августа подведена вода; 24 августа получены брёвна и доски, 19 октября начали крыть дома, готовясь к первой зиме. Прибыл гессенский садовник немец Конрад Вальд с семьёй. Известно также имя одного из помощников Стевена англичанина А.Бродвуда. Первыми работниками были немецкие колонисты, а потом русские и украинцы, фактически государственные крепостные сада, а формально ученики-работники. Вторым же после Стевена директором сада был лифляндец (прибалтиец) Николай Гартвис.

   Эти факты истории озвучены и известны. Но остаются неизвестными и неопубликованными до сих пор данные об участии крымских татар в начальном этапе создания сада. Разве что, кроме действительно имевших место конфликтов администрации ботанического учреждения с местным татарским населением, частенько выпасавших свой скот на территории сада, в т.ч. и на новых посадках ботанических культур.

  А меж тем, исследователи советского периода умолчали тот факт, что два первых дома в Никитском ботаническом саду были построены именно татарским строителем, о чём прямо говорится в найденном договоре. Он составлен на русском и татарском языках и был подписан 30 июля 1812г. директором сада Стевеном и «Козловским Татарином Ибрагим Челебиоглу-Арслан Устою» (орфография сохранена). Сохранились также и планы домов, нарисованных, видимо, самим Стевеном (так, как в тот период других сотрудников, кроме рабочих, просто не было).

   Городом Козловым (в русской транскрипции) называли Гезлёв, переименованный в 1784г. по указу Екатерины 2 в Евпаторию. Турецкая крепость Гезлёв была построена в 15 веке и стала воротами в мусульманский средневековый Крым - вассальную территорию Великой Порты. Здесь была крупнейшая в ханстве мечеть Хан-Джами, мощная крепость, дворцы, ремесленно-купеческие кварталы (в т.ч. 670 торговых лавок), 2,5 тысячи домов, много мечетей, несколько караимских кенас, христианская церковь, мануфактурные мастерские, несколько десятков кофеен,  знаменитые Гезлёвские фонтаны и водопровод, 5 бань, ветряные мельницы, пристань, рынки (в т.ч. и невольничий), 5 школ и 3 текие дервишей. Большинство домов горожан средней руки были двухэтажными каменными с несколькими комнатами, с отоплением, терассами, двором и садом.  Кстати, одна из версий турецкого названия Гезлёв в переводе означает «сто глаз», или «дом ста глаз» и подтверждает серьёзность строительных традиций данной местности.  Т.е., «Козловскй Татарин», нанятый Стевеном, был, очевидно, гезлёвским строителем, и неплохим. Педантичный швед не мог заказать строительство первых домов кому-нибудь, и нашёл строителя аж в Евпатории, которому должен был доверять, и пригласил за 200 километров.     

   Арслан Уста обязался выстроить в казённом саду под деревней Никита «прочною и чистою  работою» два дома по прилагаемым к договору планам. Из документа следует, что Ибрагим Челебиоглу выступал, как мастер всех работ, их руководитель и, главное, исполнитель. И, хотя, сохранившиеся планы домов просты и незатейливы, но и их нужно было уметь читать, следовательно, быть грамотным. Татарский мастер брался не только возвести дома, но и выполнить все работы по дереву, в том числе, изготовить двери, нары, оконные замки и др. детали, а также оштукатурить и обмазать глиной здания снаружи и внутри, побелить стены, «да покрыть черепицами». Для выполнения работ татарскому строителю предоставлялись подсобные работники «для подношения глины воды и пр.»  Также он должен был соорудить и  печи, указанные в плане, и остеклить окна.

   Первый дом предназначался для садовника сада и его семьи. В те времена садовником называли специалиста, руководившего работами в саду и имевшего высокое образование. Садовник был вторым после директора руководителем. Достаточно сказать, что оклад немца Конрада Вальда составлял точно такую же, как и у Стевена сумму – 1.500 рублей в год. Расчёты показывают, что длина дома садовника была около 15,5 метров, а ширина около 5,5 метра. Удобная планировка предусматривала: сени и чулан с земляными полами; прихожую (4,9метра х 5,5 метра) и спальню (4,9 метра х 3,2 метра) с деревянными полами а также кухню вместе с «людской» комнатой – гостиную - (5,6 метра х 5,5 метра). Таким образом, общая площадь дома составляла около 84 кв. метров. В нём имелось 5 дверей, 8 окон и 2 печи.

  Второй дом строился для рабочих, как общая казарма, и имел 3 помещения с земляными полами, с 2мя печами для отопления, общий вход и 3 окна. Его размеры 13,4метра х 5,35 метра (общая площадь около 72 кв. метров). 

  Всего татарский строитель должен был изготовить и установить в домах 11 окон, 8 дверей, 4 печи, постелить полы и, как видно в планах, соорудить навесы по длине фасадов каждого из них (около 2 метров шириной).

    Все основные работы подрядчик обязался выполнить до 1 октября, т.е., всего за 2 месяца!. А уже в октябре изготовить двери, окна, деревянные нары. В случае вынужденного простоя из-за возможных затруднений с доставкой материалов, срок сдачи домов должен был продлиться.        

  Вся работа стоила 1.200 рублей наличными (государственными ассигнациями): 400 Ибрагим получал при заключении договора, а остальную сумму после окончания работ. Для Стевена, который начинал своё детище на пустом месте и в тяжёлых условиях, очень важным было как можно быстрее подготовиться к первой зиме. Поэтому в договоре согласовали возможные штрафные санкции к строителю на случай просрочки по его вине – по 200 рублей за каждый месяц.

   Конечно, описанные объёмы работ и сроки выполнения говорят о высоком профессионализме и умениях татарского строителя для того времени и тех условий. Скорее всего, он работал не сам, а с помощниками. Да и сумма договора была весьма внушительной : 1.200 рублей за 3 месяца (без стоимости материала) из 10.000 выделенных на все работы в саду на целый год. Тогда, как сам директор, дипломированный врач.    коллежский советник кавалер Стевен, получал в год 1.500 рублей.     

   Очевидно, татарский мастер добросовестно и своевременно выполнял работу, но к указанному сроку работа не была до конца завершена, так как Стевен не смог обеспечить достаточного количества подсобных рабочих. В то время в саду на обработке земли и сооружении терасс работали только несколько семей немецких колонистов, которые занимались кроме этого «отделкою для себя землянок». Как видно из рапорта Стевена 28 октября 1812г. губернатору французу Ришелье,  к тому моменту дома были покрыты, но не до конца отделаны, а директор ожидал окончания работ в ноябре.