Pyotr Ilyich Tchaikovsky in Brailiv
 

[Russian language]
В начале XIX века город Браилов путем «брачных сопряжений» перешел от Потоцких в собственность Юковскому, продавшему в 1868 году имение К. Ф. фон Мекку, известному в свое время железнодорожному предпринимателю. Жена его, Надежда Филаретовна, была большой поклонницей П. И. Чайковского, что и связало Браилов с жизнью и творчеством великого композитора. 
В 1876 году Надежда Филаретовна заочно сделала небольшой музыкальный «заказ» Петру Ильичу. Между ними завязалась переписка, положившая начало большой дружбе. Они никогда не встречались, не разговаривали друг с другом — таково было взаимное желание. Теплая и глубоко содержательная переписка продолжалась тринадцать лет. 
Осень 1877 года была тяжелым периодом в жизни Чайковского. Брак с А. И. Милюковой, ученицей консерватории, угрожавшей покончить с собой, если композитор на ней не женится, оказался непрочным. После расторжения брака Петр Ильич в совершенно разбитом душевном состоянии уехал с братом в Швейцарию поправить здоровье, успокоиться, прийти в себя. Однако довольно скоро оказалось, что денег может хватить на месяц—полтора. Помог друг, директор Московской консерватории М. Г. Рубинштейн. Он обещал оставить за Чайковским его классы в консерватории и высылать в течение года деньги, надеясь, что после лечения и отдыха все наладится. Побывав у Надежды Филаретовны, Рубинштейн рассказал ей о бедственном положении композитора. Не ожидая письма от Чайковского, богатая меценатка предложила ему ежегодную субсидию в шесть тысяч рублей до тех пор, пока он не вернется в консерваторию. Деньги эти композитор получал в течение всех последующих лет их переписки, что позволило ему вести независимый образ жизни. 
Весной следующего, 1878 года Петр Ильич получил приглашение приехать в Браилов и сразу ответил согласием. Первые же впечатления превзошли все его ожидания: роскошный парк, богатый дворец и полный комфорт. Надежда Филаретовна позаботилась обо всех мелочах быта — управляющий и слуги были предупреждены о вкусах и привычках Петра Ильича, завтрак, обед и ужин подавались в указанное им время, блюда готовились по его заказам. Никто не смел нарушить строгий распорядок дня (утром — работа, днем — прогулки, вечером — чтение, письма, музыка). Все здесь словно предназначалось для отдыха и творчества. Даже любимые ландыши стояли на столе в вазочке. К услугам композитора — прекрасный рояль, фисгармония, ноты, книги. Результат не замедлил сказаться. В Браилове композитор написал первую оркестровую сюиту, оперу «Орлеанская дева», пьесы для скрипки, семь прекрасных романсов, среди них такие знаменитые, как «То было раннею весной», «Средь шумного бала», серенада Дон Жуана на слова А. Толстого, «Пилипинелла». На следующий год П. И. Чайковский снова приезжал в Браилов, но уже чувствовал некоторое досадливое раздражение от настойчивой опеки Надежды Филаретовны. В августе 1879 года в течении трёх недель он проживал недалёко на хуторе Семаки, так как Надежда Филаретовна жила с семьей в Браилове. Летом 1880 года Петр Ильич приехал сюда в последний раз. В Семаках он написал семь романсов на слова разных авторов. 
Еще в первый приезд композитор побывал в Троицком монастыре на храмовом празднике, куда съезжалось множество крестьян из ближних сел. «...У женщин красивые головные уборы, у девушек какие-то шапочки из искусственных цветов и другие более или менее пестрые украшения. Почти у всех прекрасные коралловые бусы. Весь двор был заполнен отдельными группами, которые сидели и что-то ели. Слепцы играли на своих удивительных лирах и пели канты. Женщины, слепые сидели рядом и пели хором...» — писал Чайковский к фон Мекк 25 мая 1878 года. Для композитора такие встречи представляли особый интерес. 
А летом 1881 года в Браилове жил тогда еще молодой французский музыкант Клод Дебюсси, приглашенный в качестве домашнего пианиста. Знакомство с семьей фон Мекк имело чрезвычайно важное значение в его жизни: ведь почти все, что сочинил к этому времени П. И. Чайковский, звучало в доме Надежды Филаретовны. Дебюсси помнил это. 
Дворец, разрушенный во время последней войны, восстановлен, парк сохранился и поновляется. Если не замечать вездесущих проводов и асфальта, сосредоточив все чувства, все внимание на прекрасных липах и вязах, на фантастических бликах яркого южного солнца, играющего в листве и отражающегося в непрерывно меняющихся, дрожащих под легким ветерком зеркалах прудов браиловского парка, можно попытаться представить состояние человека, в котором все — музыка.
Браиловский дворец построен около 1868 года и не отличается особенными архитектурными достоинствами, хотя и поставлен довольно эффектно — на возвышении, недалеко от берега Рова. Три ризалита на главном фасаде, три на противоположном, рустованный первый этаж и гладкие стены второго, прямые окна, в ризалитах — спаренные. Во всем простота и ясность. 
И мемориальная доска у входа с именем великого композитора, чье вдохновение так плодотворно питала эта усадьба над Ровом. 
А украинские народные костюмы, которые произвели большое впечатление на Чайковского сто лет назад, теперь можно увидеть лишь на праздниках, да еще в этнографических отделах музеев. Традиционный венок из цветов с лентами носили на Украине девушки, причем живые цветы заменялись искусно сделанными из ткани, бумаги, крашеных утиных и куриных перьев. На праздники, как это приходилось видеть и Петру Ильичу, надевался так называемый «чубатый венок», высокий, затейливо набранный из искусственных цветов, бисера, блесток и ярких разноцветных лент. Все богатство красок украшало голову девушки. Головной убор женщин был более простым и скорее утилитарным, чем декоративным.

Впрочем, если попасть на большой современный праздник, устроенный по вновь вводимым обрядовым правилам, учитывающим и древние традиции, можно увидеть и теперь прекрасный украинский народный костюм, особенно яркий у девушек, с неизменным венком из цветов — традиция, уходящая в глубь веков. 

Д.В.Малаков, "По Брацлавщине", Москва, 1982